Моя бабушка Сусанна обладала удивительной прозорливостью и была по-житейски мудра. Многие ее высказывания я сегодня цитирую, как афоризмы. Последнее время я все чаще вспоминаю ее слова, которые она мне говорила: «Не жалуйся людям на свою жизнь. Понять – не поймут, а лишь посмеются». В те годы, будучи ребенком, да и юношей, я, конечно, не понимал житейской мудрости этих слов. Смысл этого высказывания я по-настоящему ощутил лишь став взрослым и седовласым мужчиной.
Моя бабушка могла так говорить потому, что жизнь ее была нелегкой и непростой. Она родилась в бедной и многодетной армянской семье в селе Большие Салы. Рано потеряла маму. С детских лет много работала. Да, по сути, детства у нее не было. Ей приходилось ухаживать за братьями, сестрами, многочисленными родственниками и с утра до вечера работать. Приходилось голодать, недоедать.
Потом она встретила моего дедушку Георгия Минасовича Багдыкова. Вскоре они поженились. Бабушка выходила замуж по любви. Всегда говорила мне, что самое важное в жизни – это любовь. Но она любовь понимала, как жертвенное служение своей семье. Я бы так сказал. Она ведь искренне любила не только моего дедушку, но всю многочисленную семью Багдыковых. Она ухаживала за старшими, воспитывала детей. Семья Багдыковых жила в дореволюционном доме, ранее принадлежащему Л. Попову. Семья была большой и дружной. На Новый год, Рождество, Пасху за столом собиралось до 30 человек. И за всеми надо было ухаживать, готовить, накрыть на стол, уделять внимание гостям.
Я всегда поражался трудолюбию своей бабушки, а ее любовь к семье у меня вызывало восхищение. Но при этом в очень тяжелые годы для нашей страны, для нашей семьи, в годы Великой Отечественной войны, она проявляла чудеса бесстрашия и отваги.
Например, в годы фашисткой оккупации Ростова в подвале нашего дома в Нахичевани непродолжительное время пряталась еврейская семья. А ведь это было смертельно опасно. Если бы кто-то узнал, что у нас прятались евреи, то фашисты могли бы всех расстрелять.
Недавно я решил убедить своего отца, заслуженного врача России, Минаса Георгиевича Багдыкова, написать воспоминания о Ростове в годы фашисткой оккупации. Дело в том, что мой папа тогда был маленьким мальчиком, но эти две оккупации немцами Ростова и те зверства, которые они творили, он помнит хорошо. С особым цинизмом и жестокостью они уничтожали еврейское население Ростова. Папа описывает страшную судьбу своей соседки Марии Моисеевны. Наши предатели выдали Марию Моисеевну фашистам. И бабушка Сусанна тщетно пыталась ее спасти, подкупая полицая.
А еще моя бабушка проявила отвагу, когда жила с детьми на площади Толстого в доме Когбетлиева (ныне офис строительной фирмы «Кристина»), — в то время она спасла от смерти советского подпольщика.
Минас Георгиевич в книге «Мои воспоминания. Мысли о прожитом» пишет: «Как-то ночью, когда мы с братом уже улеглись спать, в дверь постучали. Это был наш сосед дядя Вася. Мама открыла ему дверь. Войдя, он сказал: «Сусанна, мне надо спрятаться у тебя за окном, за мной должны прийти полицейские». Окно было открыто, и он вышел в темную морозную ночь, спрятавшись за колонну. Спустя некоторое время в нашу дверь громко постучали, вошли двое наших полицейских и немецкий солдат. Обыскав квартиру, они ушли. Мама открыла окно и позвала дядю Васю. Окоченевший, он отогревался всю ночь, а как только рассвело, ушел. Оказывается, дядя Вася входил в группу рабочих «Красный Аксай», освобожденных от армии по болезни, но несмотря на это у них было задание взорвать ремонтные мастерские, как только немцы начнут там ремонтировать свою военную технику. Уже в мирное время, имея инвалидность, дядя Вася работал билетером в кинотеатре имени Фрунзе. Меня с братом он пропускал на все сеансы бесплатно…»
Бабушка Сусанна не любила вспоминать военные годы. Она ненавидела фашистскую символику и все, что было связано с этой страшной идеологией. Помню, детьми мы с моим двоюродным братом Костиком любили играть в войну и в прятки. Прятаться я любил в подвале нашего дома, который был большим и глубоким. И вот как-то копаясь в старых вещах в подвале, я нашёл поржавевшую немецкую каску времён Второй мировой войны. Тут же надел её на голову и выскочил к своим друзьям во двор. Только мы начали играть в войну, как меня окликнула бабушка:
-Где ты эту гадость нашёл?
-В подвале, — честно признался я.
-Выкинь эту каску немедленно! – приказала мне бабушка.
-Зачем? – искренне удивился я. – Я буду в ней в войну играть.
Моя бабушка изменилась в лице.
-Если ты её сейчас же не выкинешь, то я тебя накажу, — грозно произнесла она.
Я послушно снял каску с головы и отдал её бабушке. Она тут же выкинула её в мусорное ведро.
-Зачем ты это сделала? – расплакался я. – Это же каска времён Великой Отечественной войны.
-Фашистской каске место на помойке! — отрезала бабушка.
С тех пор прошло немало лет. Но когда я сегодня вижу, как вновь возрождаются фашистские идеи, то понимаю, насколько была права моя бабушка. Фашистской каске место на помойке!
В послевоенные годы бабушка Сусанна сделало все возможное, чтобы ее дети получили достойное образование, стали хорошими, порядочными, уважаемыми людьми, замечательными докторами. Она вместе с моим дедушкой всю жизнь собирала библиотеку. Эта библиотека сейчас хранится у нас на даче в Чалтыре. С моей точки зрения, она очень интересна. Бабушка собрала собрания сочинений лучших писателей мира. Собрания сочинений Чехова, Льва Толстого, Горького, Дюма, Жюль Верна, Вальтера Скотта, Диккенса, Агаты Кристи, Конан Дойла, Куприна, Бунина, Пришвина, Пушкина, Лермонтова, Маяковского и многих других известных писателей есть у нас в доме. Пусть авторы разные, пусть пишут на разные темы, пускай книги по жанрам и глубине тоже разные, но это лучшие писатели, чье творчество обрело бессмертие. У нас также хранится «Большая советская энциклопедия», изданная еще при Сталине, есть и «Большая медицинская энциклопедия», не говоря уже о большом количестве научно-популярных, медицинских книг, монографий, справочников, мемуаров, поэтических сборников, детских книг и сказок. Бабушка собрала почти всю «Библиотеку всемирной литературы», а также «Всемирную детскую библиотеку», книги лучших писателей-фантастов есть у нас благодаря бабушке.
Я любил ночевать в библиотеке и читать книги. Уже подростком я увлекся французской философией и литературой. С удовольствием читал Мишеля Монтеня, конечно, любил Мопассана. Но особенно мне нравились новеллы и рассказы Бунина, О. Генри, Чехова.
Бабушка Сусанна всегда с умилением смотрела, когда я читаю. А в 14-летнем возрасте я стал писать еще небольшие заметки и статьи в областную комсомольскую газету. Моя бабушка была счастлива.
Кстати, Сусанна Леонтьевна была одной из первых комсомолок на заводе «Ростсельмаш». Она верила в идеи социализма, в то, что эти идеи прекрасны и благородны. Хотя с ужасом рассказывала о сталинских репрессиях тридцатых годов. Считала, что это были страшные перекосы и перегибы. Кстати, именно поэтому она не стала дальше заниматься комсомольской деятельностью, а полностью посвятила себя семье.
«В семье есть спасение», — говорила она. Дело в том, что у нас был сосед, тоже один из первых комсомольцев. В тридцатые годы его посадили, потом выпустили. При Горбачеве его почитали как жертву сталинских репрессий. А он с обидой говорил, что не успел первым написать на своего начальника. Начальник его опередил. Поэтому он, бедолага, попал в лагеря. Хотя попасть туда должен был его начальник. «Разве с такими людьми что-то светлое можно построить?» — задавала риторический вопрос мне бабушка.
Именно от бабушки впервые я услышал рассказы о «черных воронках» — машинах НКВД, которые приезжали ночью за людьми. Она рассказывала мне, как арестовывали наших соседей, армянских священников, бывших купцов, гласных дореволюционной думы. Рассказала мне и о том, что мой дедушка Георгий Минасович Багдыков в то время каждую ночь ждал ареста. Ведь он торговал ремешками для часов. Хотя дедушка имел инвалидность, у него был врожденный порок сердца, но боялся, что его обвинят в незаконном предпринимательстве, в связях с «нэпманами». Да в те годы обвинить могли в чём угодно, хоть в связях с марсианами. Но, к счастью, все обошлось, моего дедушку не репрессировали.
Бабушка Сусанна обладала хорошим чувством юмора. В детстве у меня была близкая подруга Маша, с которой, как говорят, мы выросли на одном горшке. С Машей учились в одной школе, говорили всем, что мы — брат и сестра. У нас в школе был КИД (Клуб интернациональной дружбы). Президентом этого КИДа какое-то время был я. Но фактически руководила этой организацией Маша. Она сообщила всем моим товарищам в Нахичевани, что мы должны собрать еду и одежду для Нельсона Манделы и для голодающих детей Африки. Тогда мы постоянно что-то собирали – макулатуру, металлолом. Напомню, что Нельсон Мандела, будущий первый темнокожий президент ЮАР, в те годы сидел в тюрьме, как мы считали, в нечеловеческих условиях. Мы решили помочь детям Африки и Нельсону Манделе. Когда моя бабушка Сусанна увидела, что я решил отнести в школу свои старые варежки, она возмутилась:
— Ты что, совсем заидиотился? В Африку решил отправить варежки? Ты бы им еще бананы отправил!
Господи, какими мы были наивными! Но зато какими искренними… И как от чистого сердца желали помочь ближним. Кстати, сейчас Маша живет в ЮАР, против системы апартеида которой мы с ней так яростно и так отчаянно боролись. Вот уж превратности судьбы!.. Правда, теперь в ЮАР нет системы апартеида, а демократии больше, чем в других странах.
Недавно Маша приезжала в Ростов, и мы с ней тепло вспоминали бабушку Сусанну, вспоминали, как она учила мою подругу готовить жареную картошку, как угощала своим фирменным борщом. Но особо трогательно было вспоминать, как бабушка переживала, что я влюбился. Я отдыхал с ней в спортивном лагере в Адлере, мне было 14 лет. Помню, мы жили в директорском доме. Я любил ходить на стадион и смотреть, как девушки проводят тренировки, играют в гандбол.Там я познакомился с очаровательной блондинкой, девушкой Наташей, которая была бегуньей. Наташе было 17 лет. Вот именно там, в Адлере, я первый раз в жизни поцеловался с девушкой. Каким сладким был этот поцелуй! Как сейчас помню, были танцы, а мы с Наташей решили постоять под деревом, в прохладе. Вот так под песню Михаила Боярского «Ап! И тигры у ног моих сели» и случилась в моей жизни первая любовь.
Боже, какой я был счастливый! Вот только моей радости не разделяла бабушка. Она сказала, что надо срочно ехать в Ростов, что меня ждут родители. Я долго не мог понять, какие дела нас ждут, почему так срочно моим родителям меня надо увидеть. Но потом я случайно услышал, что бабушка говорила моему папе:
-Знаешь Миня, он уже не ребенок, он уже не мальчик. В прямом смысле слова. Я на себя такую ответственность больше брать не могу. Теперь уже ты с ним езди, как отец объясняй, что к чему.
С Наташей я еще долго переписывался. Даже хотел к ней поехать в Кропоткино, где она жила. На что бабушка у меня резонно спросила:
-Ты что заидиотился? Ты на какие деньги с ней жить будешь? Тебе учиться надо. Или ты тоже решил стать бегуном?
Бегуном я, конечно, не стал, но бабушкин юмор, иронию и сарказм вспоминаю часто. А особенно ее знаменитый вопрос: «Ты что заидиотился?». Она этот вопрос нередко задавала не только мне, но и моему дяде Косте. Бабушка очень любила своего младшего сына, но не всегда понимала его увлечения.
Мой дядя был человеком неординарным. Его всегда любили дети. Чего только мы с ним не изобретали: и стоклеточные шахматы, и сапоги-скороходы, и чудо-пояса, и многое другое. Чем он только не увлекался: и философией, и литературой, и пением, и музицированием, и даже … разведением цыплят. Ко всем своим увлечениям он привлекал и нас, детей. Это было так здорово: осознавать, что ты стоишь на пороге какого-то выдающегося открытия, что твоё изобретение изменит мир!
Поэтому когда мне дядя предложил создать новый сорт вина с неповторимым ароматом, я был счастлив. Хотя сам вина я тогда, конечно, не пил.
Мы с дядей собрали виноград разных сортов, затем весь собранный виноград сложили в огромный десятилитровый баллон, который потом герметично закрыли крышкой со специальной газоотводной трубкой, конец трубки опустили в кастрюлю с водой. В течение двух недель в доме было страшно спать. Шёл процесс брожения, и из баллона доносились жуткие звуки, напоминающие урчание кишечника великана и вой собаки Баскервилей. Всё это сопровождалось нескончаемым бульканьем воды в кастрюле. Неожиданно через две недели звуки затихли.
-Делом бы лучше занялись, — ругала нас бабушка. — Целый день возле баллона вертитесь. Что в доме у вас других дел нет?
И вот как-то в выходной день вся наша большая семья собралась за обеденным столом. Семейную идиллию нарушил оглушительный взрыв! Мы тогда ещё не были напуганы терактами, но в одну секунду все дружно оказались под столом. Через какое-то время мы пришли в себя и решили зайти в комнату, где раздался взрыв. Картина, представшая перед нами, была ужасающей: на полу, на потолке, на диване, на книжных полках, на люстре, — одним словом, везде был мятый виноград и битое стекло. Баллон взорвался!
-Совсем заидиотились! – кричала на нас бабушка. – Вино они решили делать … Если ума нет, то не лезьте. В доме бомбу изготовили. Хорошо, что не поубивали никого.
-Видно, виноградинки забили газоотводную трубку, — потом объяснял нашу неудачу дядя. – Жаль. У этого вина был бы неповторимый аромат.
Неповторимый аромат нашего недоделанного вина из дома не выветривался месяца два. К виноделию нас больше не допускали. Тогда мы с дядей стали изобретать чудо — стельки. Но это уже другая история.
Разные истории, связанные с бабушкой, можно вспоминать. Были радостные моменты в нашей жизни, бывали и грустные. Но именно бабушка Сусанна была стержнем семьи. Когда она умерла в 1987 году, то друг нашей семьи и родственник, ростовский ученый-геолог Тигран Артаваздович Ягубянц сказал мне:
-Теперь, дорогой мой мальчик, у вас начнется другая жизнь. Дай Господь, чтобы она была у вас удачной и счастливой, но она уже будет совсем другой.
Дядя Тигран оказался прав. Уже много лет как нет на свете моей бабушки Сусанны. Действительно, очень многое изменилось за эти годы. У нас теперь не только другая жизнь. Мы даже живем в другой стране. Но одно должно оставаться неизменным — это любовь к близким. Ведь именно этой любви и посвятила свою жизнь бабушка.
Георгий БАГДЫКОВ