Накануне 77-й годовщины победы в Сталинградской битве я встретился с одним из его участников Кеворком Кероповичем Хантимировым. Предо мной сидел интересный собеседник 98-ми лет, который чётко, до мельчайших подробностей, но с грустью рассказывал о войне. «Пройдя через месиво Сталинграда, где горела разлившаяся по Волге нефть, горел Сталинград, небо было чёрным от бомбёжек врага. После Сталинграда нас уже трудно было чем — нибудь удивить», — говорит Кеворк Керопович и умолкает. Видно нахлынули воспоминания, как канонерская лодка «Чапаев» плыла по окровавленной Волге между трупами, как терял он своих боевых товарищей, и что его пощадила судьба. О таких говорят «родился в рубашке», а ведь за четыре года войны экипаж сменялся трижды. Из пяти сыновей, которых Вартуги Хазаросовна проводила на фронт, не вернулось двое – Хугас погиб в Запорожье, Капрел – пропал без вести.
После школы сельский парень Кеворк Хантимиров поступил в ремесленное училище, по окончании которого работал плотником. «Но 12 января 1941 года меня призвали в армию. Сначала повезли в Могилёв, а оттуда в Киевскую школу ВМФ, чтобы подготовить из нас военных специалистов. А когда началась война, нас перебросили в Сталинград и троих из нас определили на канонерскую лодку «Чапаев» наводчиками. Каждому дали по три снаряда. Первый наводчик не попал в цель, второй тоже, а во мне же кровь армянская кипит: «Я сейчас разнесу этот блиндаж», выпалил я, а командир смеётся: «Ну, давай». Первый снаряд послал в правильном направлении, но упал далеко вперёд, а второй попал точно в блиндаж, который взлетел в воздух. Тогда командир сказал: «Вот этого юношу ставьте первым наводчиком». А 23 августа мы сели на мель. Полуторкой, которую нам дали в помощь мы не смогли раскачать корабль. Видим, плывёт буксир. Командир наш кричит в мегафонную трубку: «Буксир, буксир, военный корабль на мели. Вытащи, пожалуйста», а тот просигналил «Ту — ту» и поехал, потом мы второй раз к нему обратились, но он опять не остановился. Тогда командир мне приказал: «Хантимиров, стреляй. Только не попади в него, а чуть вперёд целься». Ну, метров на 30 вперёд я стрельнул и такой столб воды поднялся, так сразу тот и остановился. Командир повторил приказ: «Немедленно вернуться и вытащить военный корабль». На этот раз буксир вернулся. Ребята к нему тросы прицепили и нас вытащили. А после, командир подошёл к капитану буксира и как врежет: «Ты, что к немцам хочешь уйти?» — «К каким немцам…?» — «Ты, что не видишь, что весь город уже разбит?». И приказал ему: «На берегу много народу, которые в подвалах прятались. Перевези их на левый берег. И помни, я буду внимательно следить, если не выполнишь приказ, затопим». И он стал перевозить людей на другой берег, а мы отвезли раненых в Ленинск, это в 100 км от Сталинграда, и вернулись обратно. Командир штаба нам сказал: «Идите прямо по берегу, возле острова замаскируйтесь и стойте». Мы так и сделали. Вскоре стемнело и нам передали, что по течению плывёт шлюпка. А в ней оказался Гайбарян Капрел, мой товарищ, с которым вместе призывались. Мы обнялись, и я спрашиваю: «Куда направляешься?» — «Командир раненый, везу его в штаб. Бензин закончился, может, литра два достану» — «Здесь ты вряд ли найдёшь. Иди к начальнику штаба и скажи, чтобы он позвонил на завод. Там, думаю, найдут». Он так и сделал, а вернулся уже ночью. Я его встретил возле шлюпки и спрашиваю: «Ну, что дали?» — «Да, два литра». Вместе с командиром помогли ему завести шлюпку, он с нами попрощался и уехал. А через час пришло пополнение, вместо убитых и раненых. Через полчаса сообщили, что немцы прорвались на Волгу в село Рынок и нам приказали туда выступить. По пути мы увидели, как на наших глазах потонул самый большой теплоход на Волге «Иосиф Сталин» с 3,5 тысячами пассажиров на борту, который фашисты разбомбили с воздуха, только корма торчала. Но мы поплыли дальше до назначенного места, где увидели немецкие танки, автомашины покрытые брезентом, и как павлином ходят фрицы. Командир у меня спрашивает: «Видите, Хантимиров?» — «Вижу, цель поймана», и последовал приказ: «По машинам, огонь». После моего третьего выстрела одна из машин взлетела в воздух. Из двух орудий мы выпустили 40 снарядов, разбили несколько танков и автомашин противника. На второй день тоже стреляли, и противник вновь понёс потери, а уже на третий, они применили против нас шестиствольный миномёт, тогда командир приказал: «Полный назад. Отступаем за остров». Немцы думали, что мы вниз пойдём, а мы, перехитрили их и поплыли вверх по реке, стали и замаскировались. Затем приказали зайти нам в реку Ахтуба, где пересеклись с таким же кораблём, как и наш. Матросы, стоя в две шеренги приветствовали нас, а мы их. Командир этого судна сказал: «Чуть ниже есть хорошие места. Там и маскируйтесь». Мы так и сделали. Пока стояли, поступила боевая тревога. Оказывается, командующий на левом берегу Волги генерал-полковник Ерёменко, член военного совета Хрущёв, контр-адмирал Новиков, сидя на возвышенности в бинокль наблюдали за местностью. Они увидели, что в нашем направлении движутся четыре немецких танка и приказали нам выйти на открытые позиции и прямой наводкой расстрелять танки. С дистанции 5 км батарея открыла огонь. В итоге, третьим снарядом я поджёг первый танк, пятым второй. Два других хотели уйти, а видно было их хорошо, поэтому я продолжил огонь, поджёг третий, а потом четвёртый танк. И сразу передали, что у полковника Горохова, который вёл оборону тракторного завода, шестиствольный фашистский миномёт обстреливает его передний край, который надо уничтожить. Мы поспешили на помощь. Выпустили десять снарядов, но в цель не попали, так как они перебегали с места на место, а с одиннадцатого подняли этого миномётчика в воздух. После, командир говорит: «Видишь там вспышку? Давай по ней», и пятым снарядом я попал в цель. Продолжая вести бой на расстоянии 18 км от противника, я выпустил ещё несколько снарядов, один из которых попал в ящики со снарядами, был сильный взрыв и огромное зарево.
Наступила зима 1943 года, многие корабли отправились в Каспийское море, а мы остались на Ахтубе и дальше вели бои. В феврале 1943 года наши войска взяли Сталинград. Мы видели дом, где во время боёв скрывался Паулюс. Это было полуподвальное помещение, где находились спальня, приёмная и длинный коридор.
Далее нас направили в Куйбышев, где последовал приказ: «Поснимайте оружие. Сейчас придёт баржа и вас заберёт». Ну, мы два самых больших орудия сняли, а остальные оставили. Нас погрузили на баржу и повезли в Сормово. Через неделю нас расформировали и на два дня отправили в город. Четверых из нас отправили в Ярославль, там делали новые катера, на которых стояли «Катюши». Я обратился к старшему лейтенанту, говорю, что хочу и дальше быть в команде с моими ребятами. С этим вопросом он подошёл к командиру дивизиона, подполковнику Ремеру, а тот ответил: «Я не против, но новые корабли будут готовы только через два месяца». Так, я остался с моей командой и нас через два месяца отправили в Одессу, где мы получили новый корабль. В составе семи кораблей мы выступили по Дунаю в сторону Румынии. Постепенно дошли до Братиславы, а оттуда до Вены было 60 км. И где-то на подступах к Вене наш командир приказал остановить корабль и вести огонь в такой-то квадрат. Я раза два выстрелил, последовал ответный огонь, тогда я залпом выстрелил восемнадцать снарядов. После чего и немцы, и мы поменяли позиции. На следующий день тоже шла перестрелка. А на третий, только вышли на открытую часть реки, объявили, что война закончилась. На радостях, мы втроём сошли с корабля, чтобы посмотреть город. Немцы нас не трогали, даже подходили и здоровались. Идём по Вене, и слышу родную армянскую музыку. Подхожу ближе, оказывается, это мой друг Капрел Гайбарян играет. Ну, мы, конечно, обняли друг друга, и вскоре опять попрощались».
После победы ещё два года Кеворк Керопович служил на Черноморском флоте. Демобилизовался в декабре 1947 года. В мирное время работал плотником, столяром, восстанавливал разрушенный Ростов. «Помню, работали на Большой Садовой, и пошли обедать в кафе. Заходим, а там двое в военной форме сидят за столом. Я только сел лицом к ним, и будто ужаленный сразу вскочил, и один из двоих вместе со мной. Это был мой командир. Мы обнялись. Кто бы мог подумать, что мы встретимся с ним в моём родном городе?! А он уже был в звании старшего лейтенанта», — вспоминает Кеворк Хантимиров.
За оборону Сталинграда матрос Волжской флотилии Кеворк Хантимиров был награждён орденом Красной Звезды и медалью «За оборону Сталинграда». К боевым наградам ветерана войны добавилась медаль «Ветеран труда» за добросовестный труд в мирной жизни.
«В конце 60-х годов к нам домой приезжал человек, который писал книгу о Сталинградской битве, и в частности о канонерской лодке «Чапаев» Волжской флотилии. Мне тогда было двенадцать лет, и когда он расспрашивал отца, я с замиранием сердца слушал его рассказ о мужестве наших моряков, об их подвиге, над которым не властно время и был искренне рад, что к этому причастен и мой отец. И испытывал гордость за отца и всех тех, которые отстояли мир на земле», — говорит сын Кеворка Кероповича – Анатолий Хантимиров.
Кеворк Керопович вместе с женой Октябриной Карапетовной вырастили двух сыновей и дочь, которые гордятся им и окружают заботой и любовью своего отца. А ещё он счастливый дед и прадед.
Когда я прощался, ветеран крепко пожал мне руку, и я подумал: «Есть ещё порох в пороховницах». С праздником Вас и здоровья Вам дорогой ветеран!
Яков ЧУБАРОВ