Когда-то великий Пушкин посвятил своей няне стихи, которые обессмертили её имя. Я понимаю великого поэта. В моей жизни тоже была няня, которую я очень любил.
Родители много работали, занимали важные посты. Папа работал в медицинском институте, преподавал студентам хирургию. Да и сам много оперировал, дежурил. Мама учила детей музыке, она — скрипачка, заведовала струнным отделением в музыкальной школе имени М.Ф. Гнесина в Нахичевани. В семидесятые годы минувшего века, когда я был маленьким, работали и мои бабушки.
Именно поэтому родители наняли мне няню. Эту женщину я очень любил и называл бабой Варей. Моя няня была необыкновенным человеком, очень добрым, отзывчивым и трудолюбивым. Будучи армянкой, баба Варя говорила на уникальной смеси армянских, русских, украинских и казачьих языков.
Когда я был маленький, я не выговаривал много букв и слов. Да и разговаривать я не любил. Был молчуном. Болтливым я стал с возрастом. А тогда или молчал, или говорил так, что понимали меня хорошо только родители и баба Варя. Всем остальным было сложно понять, что я хочу сказать. Мой «тарабарский» язык был непереводим. Например, сахар я называл «ха». Хлеб именовал «Хеб», муравья – «мулякиви» и т.д.
Причем беседовать мне хотелось с бабой Варей именно тогда, когда она убирала или стирала. Кстати, ей приходилось стирать еще и потому, что я мог заиграться и уписаться. Был такой грех. Бедная баба Варя. Простая женщина с ангельским терпением. Только она замочит мои штаны или начнет мыть полы, как я начинал к ней приставать:
— Баб Варь, дай хеба! Баб Варь, дай хеба!
Дело в том, что я очень любил свежий хлеб, особенно, горбушку. И мне еще очень нравилось, когда баба Варя натирала корочку хлеба чесноком. Так вкусно было!
Баба Варя бросала все свои дела, услышав мой голос, и спешила ко мне, неся мне горбушку и успокаивая:
— Чичас, деточка, чичас…
До сих пор в моих ушах звучит голос бабы Вари.
Я мог проснуться в своей кроватке, увидеть бабу Варю и попросить:
— Хосю песенье.
Баба Варя тут же мне приносила печенье. Я ел его неаккуратно. А лежать на крошках было неудобно. И я просил бабу Варю отнести меня в другую кровать. Мою просьбу она безропотно исполняла. А потом баба Варя начинала вытряхивать крошки из моей простыни.
От бабы Вари я слышал такие ростовские слова как «жердела», «синенькие», «кулёк», также часто слышал её неповторимые выражения, как «тикай» (убегай) или «нахиляться» (нагибаться).
Недавно на одном публичном выступлении мне пришлось рассказывать о том, как влияют друг на друга культуры разных народов. И в качестве примера привел свою любимую бабу Варю, нахичеванскую армянку, которая говорила на смеси разных языков, диалектов и говоров.
Вот так с детства я слышал не только русскую или армянскую речь, но и казачий говор, впитывая эту культуру, как говорят, с молоком матери. И, конечно, мне бывает неприятно, когда кто-то на национальной почве пытается спекулировать. Но это уже другой разговор.
Давно нет на свете бабы Вари. Но до сих пор я вспоминаю, как эта добрая женщина сажала меня на колени, обнимала, целовала. До сих пор в моих ушах звучит её неповторимое: «Чичас, деточка, чичас…».
Царствие Вам небесное, моя дорогая и любимая няня, моя неповторимая баба Варя!
Георгий БАГДЫКОВ