Мой папа. Как часто я его вспоминаю. Каждый день мысленно разговариваю с ним. Мы ведь с ним думали одинаково. Не во всем, конечно, я соглашался. Но он был родственной душой, если так можно выразиться, у нас с ним была особая связь, незримая и сильная.
Я его любил не только как папу. Я ему обязан всем. Своей жизнью, конечно. И тем, что стал врачом. Именно благодаря отцу я стал краеведом. Мой папа для меня был и моим учителем, и другом, и наставником, и соратником. Я его очень любил и люблю.
Я знал, что мой папа умирает, знал, что он обречен. Но до последнего его вздоха я ему внушал надежду. Мы писали с ним книгу, которая называется «Наши девяностые». В этой книге рассказывается о тех годах, когда мой отец работал заместителем главного врача по хирургии, начмедом медсанчасти «Ростсельмаш».
По официальным данным, мой папа, Минас Георгиевич Багдыков, родился 30 августа 1936 года в городе Ростове-на-Дону. На самом деле это не так. Открою маленькую тайну, которую всю жизнь папа скрывал. Он родился 30 августа 1934 года. Так рассказывала моя бабушка. Шла Великая Отечественная война. И все документы о рождении моего отца сгорели при бомбежках фашистов нашего города. И моя бабушка, мама моего папы, Сусанна Леонтьевна, записала в новый документ другую дату о рождении отца. Она сделала это специально, чтобы папа мог учиться в школе, чтобы он прошёл полноценное обучение.
Мой папа всю свою жизнь посвятил медицине, краеведению, служению людям и популяризации истории донских армян. Именно он привил мне любовь к Нахичевани, к донскому краю, к медицине.
Я рос среди книг, много читал, писал. И эти все мои увлечения литературой, историей поддерживал отец. Он считал, что настоящий врач должен быть добрым, образованным и интеллигентным человеком. Он сам увлекался живописью, музыкой, религией, философией.
Папа хорошо играл на пианино, скрипке. Мог подбирать разные мелодии. Отец был мастеровым человеком. Из него мог бы получиться прекрасный сантехник, электрик, столяр, плотник. Он отлично готовил.
А еще папа делал различные поделки из дерева. Они до сих пор хранятся у нас на даче. Для меня эта дача — теперь музей в его честь.
Отец был многогранно талантливым человеком. Он был заслуженным врачом России. Действительно, заслуженным. Настоящий бессеребренник. Он не мог принять правил, которые царят в современной коммерческой медицине. Он считал, что врач должен служить людям. В этом его призвание. Очень часто сравнивал врача со священником. Один лечит тело, а другой – душу.
Иногда мне казалось, что папа неисправимый романтик. Но не живут сейчас люди, руководствуясь его принципами. Как я часто говорю, нет коммунизма в мире и рая на земле. Конечно, папа все это прекрасно понимал, он не витал в облаках. Он был реалистом. Но от убеждений своих не отказался. За это я его очень уважаю.
У отца было очень уважительное отношение к вере, к христианству. Он изучал историю Армянской апостольской церкви, мы с ним вместе писали книги об этой истории. Он считал, что в христианских заповедях заложена та истина, благодаря которой и существует человечество. Именно эти заповеди, по мнению отца, дают возможность нам быть людьми. Его уважали наши армянские священники. Возможно, поэтому мой папа принимал участие в выборах Католикоса всех армян ГарегинаII. Папа дружил и со священниками Русской православной церкви. В частности, он очень любил и высоко ценил митрополита Владимира (Виктора Сабодана). Мои родители дружили с этим замечательным человеком.
Напомню, митрополит Владимир возглавлял Ростовскую и Новочеркасскую епархию с 1982 года. Потом он стал Предстоятелем Украинской православной церкви Московского патриархата. Библия, подаренная митрополитом Владимиром, является нашей семейной реликвией. Особенно дорожим мы автографом митрополита Владимира, оставленным в ней:
«Дорогим Галине Николаевне и Минасу Георгиевичу в благословение, —
Пусть эта книга Священная,
Спутница вам неизменная,
Будет везде и всегда.
Пусть словеса открываются
И небеса разверзаются
Вашей душе и сердцам.
С любовью
Владимир, митрополит Ростовский и Новочеркасский.
Январь 1989 года»
Кстати, митрополит Владимир писал замечательные стихи! Его поэзия была наполнена добротой и любовью. Он был очень образованным, эрудированным человеком, прекрасно разбирался в литературе и искусстве. Возможно, еще и поэтому отцу было так интересно беседовать с митрополитом.
Папа являлся членом Союза писателей Дона. Он автор многих книг. Принимал активное участие в общественной жизни города. Отец стоял у истоков Нахичеванской-на-Дону армянской общины, а также был одним из инициаторов создания газеты «Нахичевань-на-Дону». Он был большим другом газеты «Вечерний Ростов», музея русско-армянской дружбы. Являлся одним из организаторов и членом оргкомитета «Шагиняновских чтений».
Я о своем отце могу рассказывать очень долго. О том, как он в молодости любил путешествовать. Мы с семьей регулярно отдыхали на Черном море, в Армении, Грузии, Аджарии, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Москве и Украине. Где мы только не были… Каждый год он вывозил нас на две недели в горы, а еще две недели мы отдыхали на море. Но и на отдыхе мы всегда посещали музее, выставки. А еще папа вместе со своим товарищем профессором-хирургом Александром Васильевичем Шапошниковым любил собирать коряги, ветки. А затем они вырезали разные фигурки из этих коряг. Было здорово.
Конечно, родители подарили мне счастливое детство. Я рос в любви. Я видел, как нежно и с какой любовью относился папа к маме. Отец был настоящим семьянином. Самой большой радостью для него было, когда все родственники, дети и друзья собирались за одним. Он любил гостей, любил угощать. Всегда был тамадой. Говорил красиво, умел сказать доброе слово каждому. Но при этом почти не пил. Всегда мне говорил, что спиртное – враг для врача. Так папа говорил потому, что знал, стресс некоторые хирурги, да и терапевты, снимают спиртным. Такое бывает. Алкоголь — отличный антидепрессант. Но при этом коварен, опасен для здоровья.
Вот когда говорят о культуре питья, всегда вспоминаю папу. Пил чуть-чуть, но делал это очень красиво. За праздничным столом всегда стояли дорогие хрустальные бокалы. А вина и коньяки должны были быть только самыми лучшими.
В советское время в дефиците было почти все. Но у нас в доме для гостей всегда весь этот дефицит, который папа доставал, как говорили тогда, по блату, был.
Папа работал хирургом, работал очень много. Он был заместителем декана факультета усовершенствования врачей, доцентом на кафедре хирургии факультета усовершенствования врачей, заместителем главного врача по хирургии медико-санитарной части «Ростсельмаша» (ныне Областная клиническая больница №2). Но к любому делу он подходил творчески.
Отец, с моей точки зрения, был хорошим изобретателем. Он придумывал хирургические инструменты, у него было немалое количество рационализаторских предложений. А еще он проводил научные конференции, издавал журналы, методички и даже газету. Он и главный врач Константин Иванович Сулима в далеком уже 1999 году поддержали мою идею издавать больничную газету «Лекарь Дона». Редактором этой газеты был я. Такой опыт и такие дела забыть невозможно.
Отец умел дружить. А уметь дружить, с моей точки зрения, великий дар. В нашем доме бывало немало интересных людей — ученых, врачей, партийных руководителей, музыкантов, писателей, поэтов.
Я любил разговаривать с папой. Всегда. В любом возрасте. Каждый день я ему звонил – утром и вечером. Мы могли говорить с ним часами. Говорили на разные темы, обо всем на свете. Помню, у меня с папой был разговор незадолго до его смерти. Я спросил у отца:
— Вот ты мне говорил, когда советовал идти в медицину, что можно заниматься и врачеванием, и творчеством, и жить полноценной жизнью. И в качестве примера приводил мне Чехова, Булгакова. Вот скажи мне, ты видишь Чехова в современной поликлинике, где перед кабинетом доктора стоит сорок ругающихся пациентов? Какое творчество, когда приходишь домой и сил нет разговаривать? Где ты в нашей современной медицине видишь Чехова?
— Вижу. Отчасти это ты. Конечно, ты не Чехов, а Георгий Багдыков. Но это неплохо. Не сгибайся, не раскисай. Раз пошёл по этому пути. Поверь, земским врачам тоже было несладко. Но находили же время в театр ходить, читать, писать, влюбляться.
Мой папа был человеком ярким, для меня великим. С моей точки зрения, он вполне заслуживает того, чтобы где-нибудь, да хотя бы в Мясниковском районе, в Чалтыре, где он проводил каждое лето, назвали бы улицу его именем. Но ни в Чалтыре, ни в каком-нибудь другом современном микрорайоне Ростова, улицы его имени не появится. К сожалению, я это знаю. Почему? Этот вопрос следует адресовать не мне.
Конечно, кто-то скажет, мол, это неприлично так хвалить отца. А почему бы мне этого не делать, если он достоин?
Да и просто я его люблю. Потому что он мой папа. Любимый. Единственный. Родной. Мой.
Георгий БАГДЫКОВ