Как все начиналось

На концерте ростовского квартета «Эчмиадзин», посвященного 150-летию со дня рождения великого армянского композитора Комитаса, ко мне подошел настоятель ростовской церкви Сурб Хач, Тер Погос. Концерт проходил в стенах древнего армянского храма Пресвятой Богородицы (Сурб Аствацацин) в селе Большие Салы. Тер Погос обратился ко мне с просьбой:

-Напиши, пожалуйста, о том, как твой отец в 60-е годы привозил делегацию молодых армянских писателей в монастырь Сурб Хач. Ведь он невольно оказался причастен к делу спасения монастыря.

-Мне как-то неловко. Будут говорить, что я восхваляю своего отца, — честно признался я.

— Никого не слушай. Я тебя благословляю на это благородное дело. Обязательно расскажи об этой истории людям, — сказал в ответ мне Тер Погос.

После этого разговора прошло несколько месяцев. Но я все никак не решался написать об этой поездке армянских писателей в Сурб Хач. Хотя и побеседовал с отцом,и записал его воспоминания. И вот недавно я заехал в Сурб Хач. Привез Тер Погосу книгу воспоминаний своего отца в подарок.

-Георгий, ты еще так и не написал о том, как твой отец привозил армянских писателей в Сурб Хач? Нет? Жаль. Напиши. Я тебя прошу.

После этого я наконец решился. И представляю на суд читателей воспоминания своего отца, заслуженного врача России, краеведа, Минаса Георгиевича Багдыкова.

В шестидесятые годы в Ростов из Еревана приехала большая делегация молодых писателей, поэтов, журналистов, представителей творческой интеллигенции Армении. Среди членов этой делегации был наш земляк, двоюродный брат моей мамы, известный армянский поэт Людвиг Дурян (Кристостурян).

Основной целью армянской делегации было ознакомиться с жизнью и культурой донских армян, с трудовыми достижениями жителей Мясниковского района, села Чалтырь. В те годы подобные культурные обмены между Арменией и Ростовской областью были не редкость.

Армянская делегация особенно восхищалась трудовой деятельностью хлеборобов Мясниковского района, многие из которых были награждены высокими правительственными наградами.

Поэт Людвиг Дурян много общался со своими земляками, восхищался самобытной культурой донских армян. Он каждый вечер приезжал в Нахичевань в гости к своей тете (теще Минаса Георгиевича и моей бабушке) Надежде Григорьевне (Арекназан Крикоровне) Кристостурян. Она долгие годы работала врачом-терапевтом в Чалтыре, в Мясниковском районе, в Ростове-на-Дону. Людвиг Дурян подолгу беседовал со своей тетей, записывал ее воспоминания, а она делилась с ним впечатлениями о военных годах, о своих трудовых буднях…

Вместе с Людвигом в дом к тете часто приходили и его друзья-писатели. Надежда Григорьевна была гостеприимным человеком. Она всегда накрывала стол, угощала гостей блюдами донских армян. Молодые писатели пили армянский коньяк и беседовали об истории, о переселении армян на Дон из Крыма, о древней столице Армении Ани, где жили предки донских армян.

И вот в один из дней зашел разговор о бывшем армянском монастыре Сурб Хач. О том, что этот монастырь долгие годы был духовным и культурным центром донских армян, о том, что в монастыре похоронены выдающиеся армянские писатели и просветители. Далее разгоряченные спиртным молодые армянские писатели стали упрекать моего отца в том, что он плохо знает армянский язык и, видимо, даже не бывал в бывшем монастыре Сурб Хач. Моего папу сильно задели эти слова, ему стало очень обидно. Ведь он с детских лет не только многое знал об армянском монастыре, но и неоднократно бывал там, чтобы поклониться праху великих армянских писателей и просветителей. Более того, отец отлично знал, что бывший монастырь находится в плачевном состоянии. А вот молодые армянские писатели об этом представления не имели.

Тогда мой отец спросил у писателей, знают ли в Армении о бедственном положении армянского монастыря Сурб Хач? Молодые люди лишь удивленно пожали плечами.

«Тогда поедем и посмотрим, что там сейчас. Лучше все увидите сами, чем просто сидеть и говорить красивые речи, а потом кого-то в чем-то упрекать», — сказал мой отец армянским писателям.

Он вызвал такси – семиместный ЗИЛ (в те годы были такие машины) и вместе с писателями поехал в Сурб Хач.

То, что молодые люди увидели в бывшем армянском монастыре, их потрясло. По воспоминаниям отца, происходило это все в субботний день. После хорошего завтрака и выпитого армянского коньяка молодые люди были веселы. Но когда они подъехали к монастырю Сурб Хач, их веселье быстро улетучилось, и они мгновенно протрезвели.

В те годы Сурб Хач был окраиной Ростова, там не было ни многоэтажных домой, ни магазинов и супермаркетов, а лишь, как казалось, безжизненное поле вокруг полуразрушенного монастыря.

По воспоминаниям отца, им пришлось оставить машину в где-то в 300 метрах от монастыря. Потому как дороги к церкви Сурб Хач (точнее сказать, к тому, что от церкви оставалось) не было.

Когда молодые люди вошли во двор монастыря, то ужаснулись от вида происходящего там. Некий мужчина разрывал могилу бывшего священника, выбрасывая в сторону останки церковной одежды. Армянские писатели окружили этого мужчину и стали требовать, чтобы он прекратил глумиться над могилой. Тот ответил им, что он лишь ищет ход в церковный подвал, где некогда находилась типография и, говорят, что там был спрятан клад. А, мол, могилы армянских писателей и священников уже давно разорены, осквернены и разграблены.

Все же молодые люди вместе с моим отцом смогли остановить мужчину, он при них перестал разрывать могилы. Но покидали они Сурб Хач с тяжелым сердцем. Всю обратную дорогу ехали молча. Лишь в доме у тети поэта Людвига Дуряна пришли в себя и стали вновь беседовать. За ужином молодые армянские писатели пообещали отцу, что обязательно расскажут в Армении о бедственном положении церкви Сурб Хач. Людвиг Дурян обратился к папе : «Минас, я обязательно напишу обо всем увиденном, расскажу об этой беде Сарьяну при личной встрече».

Так все и вышло. Вскоре в Ереване была опубликована статья – отчет о поездке творческой молодежи в Ростов, в Мясниковской район Ростовской области, в село Чалтырь. В статье с восторгом рассказывалось о трудовых подвигах донских армян, об их древней культуре. Но особое место в статье было отведено увиденному писателями в монастыре Сурб Хач. Высказывалась даже такая мысль, что надо перевезти прах всех известных армянских просветителей в Армению, если монастырь Сурб Хач не будет отреставрирован.

Людивг Дурян проживал в Ереване недалеко от дома Сарьяна, бывал у великого художника в гостях. В этом доме бывал и мой отец. При личной встрече Людвиг Дурян рассказал Сарьяну о бедственном положении бывшего монастыря Сурб Хач. Сарьяна, который родился у нас на Дону и всем сердцем любил Ростов, судьба монастыря не оставила равнодушным. Не была безразлична судьба Сурб Хача и другому выдающемуся нашему земляку, уроженцу Нахичевани-на-Дону, главному архитектору Еревана Марку Владимировичу Григоряну. Многое для спасения Сурб Хача делал и известный историк, академик Владимир Бахшиеивич Бархударян. Не остались в стороне в деле спасения Сурб Хача и многие представители российской интеллигенции.

Кстати, надо отметить, что советская писательница Мраэтта Сергеевна Шагинян, также всегда старалась помогать донским армянам в деле сохранения их самобытной культуры. И особо следует подчеркнуть, что Сурб Хач восстанавливали, как говорится, всем миром. Многие ростовские заводы, предприятия помогали в этом благородном деле. Например, некоторые восстановительные и реставрационный работы выполнялись на заводе «Ростсельмаш». Много добрых дел для музея «Сурб-Хач» сделал известный работник завода Карп Цолакович Парзян.

По воспоминаниям моего отца, когда крест, снятый с церкви Сурб Хач, лежал в самом храме, туда специально приезжал мой дедушка Георгий Минасович. Приезжал, чтобы поклониться этому кресту. Он зашел в церковь, прочитал на армянском языке «Отче наш», затем склонился над крестом и поцеловал его. На его глазах выступили слезы.

Действительно, когда крест впоследствии установили на церкви Сурб Хач, многие радовались искренне и до слез. Ведь впервые за годы советской власти в Ростове и Нахичевани кресты не сбрасывали с церквей, а наоборот – крест восстановили на храме.

Георгий БАГДЫКОВ